О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири (1905 - февраль 1917 гг.)

А.П. Толочко, Н.П. Курусканова

Террор являлся неотъемлемой частью тактики эсеровской партии. Хотя в годы первой российской революции в рядах ПСР продолжали проявлять себя разногласия по вопросу о целесообразности применения этого вида борьбы, однако доминирующим было направление, признававшее важность и необходимость террора, но лишь при определенных общественно-политических условиях. Вследствие такого подхода к террору эсеры отрицали его универсальный характер. Поэтому в ходе революции центральные органы ПСР не раз принимали решение о временном прекращении или ослаблении террора, а затем о его возобновлении, сообразуясь с менявшейся политической ситуацией(1).

Проведенный нами анализ содержания листовок, изданных сибирскими социалистами-революционерами в течение 1905 г., позволяет сделать вывод о том, что местные организации ПСР рассматривали террор так же, как необходимое средство политической борьбы. Об этом, в частности, свидетельствует содержание листовок "Годовщина казни Плеве" (издана Сибирским союзом ПСР 15 июля 1905 г.) и "О терроре" (издана Красноярской группой ПСР в сентябре 1905 г.)(2). Изданием прокламаций откликнулись сибирские эсеры и на убийство членом Боевой организации ПСР И.Каляевым генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича. В них они выразили свое одобрение использованию членами партии террористических методов борьбы. Например, в листовке Иркутской группы ПСР "4 февраля в Москве..." (издана 8 февраля 1905 г.), в которой сообщалось об убийстве великого князя Сергея Александровича, было заявлено: "Кровь всех жертв царского произвола и насилия призывает нас к мщению и на насилие мы должны отвечать насилием"(3).

В некоторых эсеровских прокламациях содержалась и аргументация о целесообразности террора как средства борьбы с самодержавием. Так, в воззвании "Ко всем" Иркутского комитета ПСР (декабрь 1905 г.) говорилось: "Мы, социалисты-революционеры, не хотим крови; мы стремимся к тому, чтобы иметь возможность нести идеи социализма в темные массы народа. Но, живя в полицейском государстве, поддерживающем свое господство исключительно насилием, мы по необходимости должны защищать себя силой и пользоваться в этом направлении всеми имеющимися в наших руках средствами, не исключая и террора". Авторы прокламации далее заявляли: "Пусть помнят враги народа, что нашим девизом всегда было и будет: насилию противопоставлять силу, палачей народа казнить смертью"(4).

Таким образом, местные эсеры в качестве одной из причин применения террора выдвигали необходимость самообороны, к которой были вынуждены прибегать революционеры, чтобы защитить себя от правительственных репрессий. В то же время террор объявлялся лишь частью многоликой борьбы с врагом - царским самодержавием.

В 1905 г. члены эсеровского подполья в Сибири приступили к осуществлению террористических актов. Свои первые удары они направили против тех представителей административно-полицейского аппарата, которые были известны особой активностью в борьбе с освободительным движением в регионе. Исполнение готовящихся предприятий поручалось, как правило, членам боевых отрядов, созданных при ряде местных эсеровских организаций. Так, 29 сентября 1905 г. членами боевого отряда при Красноярской организации ПСР был казнен полицмейстер г. Красноярска фон-Дитмар. Эсеры, которые стали придавать в это время террору также и значение устрашающего царские власти средства борьбы, выпустили по поводу указанного события прокламацию "На смерть фон-Дитмара" (издана в сентябре 1905 г.). В ней полицмейстер характеризовался как "слишком ярый, слишком бесцеремонный защитник самодержавного, плутократического режима". "Террор - это единственное в наших руках действенное средство удалить всякого зазнавшегося мерзавца, - заявляли авторы прокламации. - Пусть лучше будет казнен один верноподданный палач, чем по его милости будут избиваться сотни неповинных людей"(5).

В Омске 11 ноября 1905 г. член местной группы ПСР К.И. Асямолова предприняла попытку застрелить пристава Соколова - одного из активных усмирителей революционного движения в городе. Покушение однако оказалось неудачным, террористка была арестована(6).

В декабре 1905 г. боевым отрядом ПСР в Иркутске были приговорены к смерти два должностных лица. 23 декабря эсер-боевик стрелял в исполняющего обязанности иркутского губернатора Мишина. Это покушение окончилось неудачей. Мишин получил только легкое ранение. Стрелявшему в него эсеру удалось скрыться(7). Местные социалисты-революционеры посвятили этому событию листовки "23 декабря, утром..." и "Ко всем", в которых красной нитью проходила мысль о неотвратимости наказания для "прислужников самодержавия"(8). 26 декабря 1905 г. член иркутского боевого отряда ПСР застрелил полицмейстера Драгомирова(9). В распространенной в городе в тот же день листовке "26 декабря, утром..." эсеры известили жителей Иркутска об убийстве полицмейстера(10).

Однако на первом этапе революции террор не получил широкого применения в практической деятельности сибирских организаций ПСР. Данное обстоятельство во многом объяснялось не только малочисленностью и слабой организованностью местного эсеровского подполья, но и недостатком материально-технических средств и опытных боевиков, что было крайне необходимо для проведения террористических актов.

В период о